Под знаменем Белого Волка - Страница 2

Мальчики ещё долго сидели на тёплом камне над озером, рассуждая о завтрашней поездке и обо всём, что должно за этим последовать. Потом спохватились, увидев, что солнце уже давно миновало точку зенита. Их, наверное, обыскались в замке. Вот теперь точно достанется и от деда, и от матери. Друзья быстро спустились с каменистой гряды, отвязали своих скакунов и галопом устремились к замку.

Когда мальчики подлетели к воротам, Генрих поднял голову и увидел, что дежуривший над ними Доналд подаёт ему знаки. Сигналы были вполне узнаваемы и означали, что дед разыскивает его. Мальчик кивнул воину в знак понимания и благодарности и устремился во двор. Легко соскочив с коня, бросил поводья Майклу и стрелой взлетел по ступеням донжона. Ворвавшись в большой зал, он увидел барона Кевина спокойно сидящим у очага и беседующим со старым Эвансом Льюисом, командиром гарнизона замка и дедом дружка Майкла. Они обсуждали что-то важное, склонив головы друг к другу.

– Ты искал меня, де? – голос Генриха был не слишком уверенным и слегка подрагивал после быстрой скачки. Волосы его растрепались, лицо раскраснелось.

Барон поднял голову, окинул внука внимательным взглядом и удовлетворённо улыбнулся. Мальчик был очень хорош – высокий, уже сейчас ростом не менее шести футов и четырёх дюймов, он был выше всех в замке, хотя здесь собрались воины достаточно крепкие и рослые. Плечи широкие, узкие бёдра, гибкое, подвижное тело, и чувствуется сила в руках. А то, что мальчик отлично владеет мечом и копьём и лучше всех в замке стреляет из лука, он знал доподлинно. Да, замечательного воина подарила Лейк-Каслу его дочь. И если его отец был таким же красивым когда-то, становится вполне понятным нежелание Нады принять после него в свою жизнь другого мужчину.

Мальчик молча стоял перед дедом, удивлённо на него поглядывая, а тот рассматривал его так, как будто увидел впервые. Смотрел на красивое лицо с большими сине-голубыми глазами, прямым носом и упрямым подбородком, густые блестящие золотистые волосы, красивыми волнами падающие на плечи, гордую посадку головы и истинно королевскую осанку. Да, кровь не спрячешь. В этом Нада права.

– Да, мой мальчик, – сказал, наконец, барон удивлённому внуку, – я искал тебя. Мы с твоей матерью хотели с тобой поговорить. Где ты был?

– Я ездил на берег озера, де, – отозвался Генрих, предпочитавший всегда отвечать правдиво на заданные вопросы или не отвечать вовсе. – С Майклом. Я долго любовался озером и замком. И думал о прошлых поколениях рыцарей, которые жили здесь и защищали свои владения от врагов. Я знаю, что никогда не наследую этих земель и этого замка, но вид знамени с белым волком очень дорог мне. И я хотел просить тебя, дедушка, позволить мне после получения рыцарского звания взять герб Лорэлов и их девиз. Я не знаю своего отца и при любых обстоятельствах не имею права на его герб. А белый волк мне очень близок. Я родился и вырос под этим стягом, я горжусь им и хочу идти под ним на битвы, которые мне предстоят. Белый Волк! Это и мой стяг тоже, правда? Ведь я Лорэл, дедушка.

Глаза барона увлажнились, и он на мгновенье отвернулся от внука, чтобы тот не увидел его слёз. Милый мальчик, он просит его об одолжении, не зная, что имеет право на куда большее.

– Конечно, Генри, ты имеешь полное право и на мой герб, и на мой девиз, если захочешь их взять. Ты мой родной внук. Но об этом мы поговорим позднее. Сейчас приведи себя в порядок, поешь, и мы встретимся опять – втроём. Твоя мать хочет поговорить с тобой накануне важного события, тебя ожидающего, и просила меня присутствовать тоже. Через часок и встретимся.

Генрих ушёл к себе, но на душе у него было как-то тревожно. Почему дед выглядит таким взволнованным, и даже не ругал его за самовольство? Что такого важного хочет сказать ему мать?

Барон вернулся к разговору со своим командиром гарнизона, но мысли его были далеко. Он задумчиво смотрел вслед внуку, шагающему к лестнице на верхние этажи башни, и думал о том, что скажет мальчик после того, как узнает от матери правду о своём рождении. Будет ли по-прежнему гордиться стягом, под которым вырос, или захочет добиваться другого герба и иного девиза? Он вправе сам выбирать свой дальнейший путь и свои знаки отличия. Ещё один рыцарь Лорэл, в жилах которого течёт, однако, королевская кровь. Как-то мальчик отреагирует на такую новость?

Старый верный Эванс, который был рядом с бароном Кевином столько, сколько тот себя помнил, правильно понял перемену настроения хозяина. Ещё бы! Такое волнующее событие предстоит. Не до него теперь.

– Я, пожалуй, пойду, милорд, – сказал, спокойно взглянув в зелёные глаза барона, – вам готовиться надо к завтрашней поездке. Вы поезжайте спокойно. А я своё дело знаю, не в первый раз. Справимся. Да и тихо сейчас в округе. Но я парням расслабляться не дам, это я вам обещаю.

– Я всегда полагался на тебя, как на себя самого, Эванс, – барон улыбнулся, но глаза оставались тревожными. – Не это меня волнует. Все мои мысли сейчас о внуке.

Льюис ответно улыбнулся лорду. Как не понять? Он и сам о судьбе Майкла беспокоится и очень надеется на то, что его будущее будет связано с судьбой молодого Лорэла. Тому предстоит своё место в жизни искать, как и младшему из сыновей лорда, Брэду Лорэлу. Он, говорят, хорошее владение получил где-то там, на юге, на континенте. Такова жизнь.

Командир гарнизона, заметно ссутулившийся за последние годы, ушёл. А барон остался у очага, размышляя о будущем разговоре с внуком. Стыдно признаться, но он волновался и ничего не мог с этим поделать.

А наверху, в своей комнате с окном на синее озеро, занятой ею после смерти бабушки, так же волновалась и не находила себе места Нада. Ей предстояло объясниться, наконец, с сыном. Она не считала себя вправе скрывать от него правду. Мальчик вырос и должен всё узнать от неё. Он выходит во взрослую жизнь и имеет право сам решать, каким путём идти. Она сделала всё, что смогла, чтобы вырастить сына сильным и способным пробить себе дорогу в жизни. Птенец оперился и вот-вот расправит крылья. Как же он похож на отца! И такой же смелый, весь устремлённый вперёд, неугомонный и непоседливый. Вот и сегодня унёсся куда-то с утра с дружком своим. А она ждёт, места себе не находит.