Под знаменем Белого Волка - Страница 33

Когда подходили к Лейк-Каслу, был уже самый конец лета. Их увидели издалека. Воины гарнизона высыпали на стены и молча разглядывали приближающийся отряд. Узнали Майкла Льюиса и трёх своих людей, но остальные воины были незнакомы, и это вселяло тревогу. А когда увидели коня младшего Лорэла, идущего без всадника, стало совсем плохо. Послали гонца в донжон – предупредить барона. Майкл подал сигнал, и мост опустился. Ворота открылись, поднялась решётка, и усталый отряд в полной тишине въехал на каменные плиты двора.

Барон Кевин Лорэл и его наследник были уже на ступенях. Позади, едва дыша, показалась бледная как смерть Нада. Мать, почуяв неладное, поддерживала её, обнимая за плечи. Сам воздух, казалось, пропитался запахом беды.

Сэр Брэд Лорэл соскочил с седла и, подав знак Майклу, двинулся к замку.

Майкл поспешил взять из рук мадам Рози малышку Николь и устремился следом.

– Отец! – Брэд низко склонился перед бароном. – Прости, я привёз дурную весть.

Барон, побледнев, пошатнулся, и только сильные руки сына не дали ему упасть. Ричард, сам бледный до синевы, крепко держал отца. А глаза не отрывались от лица брата, пытаясь прочесть на нём истину.

– Как это случилось? – прошелестел голос барона.

– Я всё скажу, отец, – Брэд перевёл тревожный взгляд на лицо Нады и отчётливо увидел, как холодеют, замерзают её глаза.

Он быстро повернулся к Майклу, подхватил маленькое тельце и в несколько шагов пересёк разделяющее их пространство.

– Это тебе, сестра, – проговорил непослушными губами, – от Генриха. Всё, что он оставил нам.

Брат протягивал ей маленькую девочку, похожую на ангелочка, с золотыми локонами и большими глазами цвета мёда. Ребёнок был не слишком похож на Генриха, хотя его отцовство было очевидно. В лице малышки взволнованная Нада уловила черты когда-то виденной ею женщины, королевы Алиеноры. Она протянула руки, подхватила ребёнка, прижала к груди и разрыдалась. Брэд вздохнул с облегчением. Пусть горе, пусть слёзы, но только не этот мёртвый холод в глазах.

Он повернулся к отцу и брату.

– Генрих погиб с мечом в руках, – проговорил, трудно роняя слова. – Майкл был рядом, он расскажет. Я видел его уже только на смертном одре. Но обеспечил ему достойное погребение. В Фонтевро.

Брэд многозначительно посмотрел на отца.

– Остальное потом, папа, позже.

Прошли первые, самые трудные минуты встречи. Люди зашевелились. Барон повернулся и, поддерживаемый обоими своими сыновьями, тяжело вошёл в зал донжона. Нада с матерью двинулись вглубь зала. Майкл подвёл к ним мадам Рози. Девочка потянулась к ней, но мудрая женщина, погладив ладошки ребёнка, не взяла её на руки.

– Это твоя бабушка, малышка, – сказала тихо, – и она любит тебя.

Дитя повернулось и внимательно вгляделось в незнакомое лицо. Трудно сказать, что увидели детские глаза, но губы улыбнулись.

– Ба, – вдруг нежно проворковала девочка, и потом ещё раз, – ба.

– Да, моё солнышко, я твоя ба, – Нада поцеловала светловолосую головку.

– Девочку зовут Николь, мадам, – пояснила француженка.

– Николь Лорэл, – губы плохо слушались Наду, но глаза уже наполнились теплом и нежностью.

Отныне это дитя, плод горячей любви её единственного обожаемого сына и французской девушки, станет смыслом её существования и центром её вселенной.

А мужчины уселись у огня, и Брэд рассказал отцу всё, что знал сам, о покушениях на жизнь Генриха, второе из которых удалось.

– Я уверен, что это дело рук короля Филиппа, отец, – сказал в заключение, – никто другой не смог бы организовать дело столь серьёзно. Подумай сам, они ждали его два года. Сторожили, надо думать, у дома Сабины. И дождались. Мальчику было опасно появляться во Франции. Но любовь часто толкает людей на необдуманные поступки. А девушка к тому времени уже умерла. И выходит, Генрих поехал на континент только за своей дочерью. И теперь маленькая Николь здесь. У неё никого нет на свете, кроме вас, отец. Родители девушки от неё отказались и не пожелали признать ребёнка.

Ричард внимательно слушал брата, переводя непонимающий взгляд с одного лица на другое. Они говорили о чём-то недоступном ему, непонятном. Причём здесь король Франции?

– Брат не знает, отец?

Барон медленно покачал головой.

– Прости, Ричард, – повернулся он к старшему сыну, – я скрыл от тебя правду, как и ото всех в замке. Она была слишком опасной для нашего мальчика, когда он был маленьким, и оказалась не менее опасной, когда он вырос.

Барон с трудом преодолел слабость. Проглотил ком в горле.

– Видишь ли, сын, отцом Генриха был сам Ричард Львиное Сердце, – проговорил он, наконец. – Во времена короля Иоанна этого нельзя было произносить вслух. У короля были очень длинные руки и сердце, полное злобы. Но оказалось, что и для французского монарха сын его вечного соперника, которого он не смог одолеть, стал костью в горле. А это родство нельзя было скрыть. Ведь мальчик был живым портретом отца, и для тех, кто хорошо знал короля Ричарда, его происхождение было совершенно очевидным.

Сказать, что Ричард Лорэл был потрясён, услышав эту новость, слишком мало, чтобы описать то, что творилось в его душе. Буря чувств поднялась в нём, смешавшись в один огромный клубок. Были здесь и гордость, и горе, и боль, и обида за то, что не знал этого раньше.

– Твоя мать тоже не знает, Ричард, сынок, – отец понял его чувства. – Я скрыл это ото всех. Знали только мы с Надой и бабушка. А ты ведь в то время был ещё у лорда Перси, если помнишь. И когда вернулся, не спешил проявить нежные чувства ни к сестре, ни к только что родившемуся ребёнку.